http://kot-kam.livejournal.com/1510008.html
http://kot-kam.livejournal.com/1511278.html
Я, кажется, нашел, в чем проблема с «незнакомыми словами» - и не только, но на незнакомых словах эта проблема видна особенно наглядно. Обсуждая способы решения этой проблемы, мы по умолчанию исходили из того, что знание/незнание дискретно: ты слово либо знаешь, либо нет. 1/0.
А на самом-то деле это совсем не так. Знание-незнание как 1/0 - это всего лишь частный случай. Ребенок, познавая мир (скажем, осваивая родной язык), отнюдь не переходит от полного незнания к четкому знанию. Там в промежутке куча вариантов еще. Например: «не знаю, и не надо», или «не знаю, но догадался из контекста», или «не знаю, надо спросить», или «знаю, но не уверен»... И большая часть наших знаний лежит именно в этой размытой, неопределенной области. И нам этого, по большей части, вполне хватает. Когда я в детстве учил стишок про «бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая», я понятия не имел, как на самом деле выглядит «кибитка» - я примерно представлял, что это вроде сани такие, ну, мне и хватило. На тот момент.
На самом деле, представление о том, что можно только ЗНАТЬ или НЕ ЗНАТЬ, без промежуточных вариантов - это достаточно серьезный барьер на пути развития. Если в быту большинство нормальных людей такими вещами не заморачивается, то, например, когда речь идет о языках, это становится настоящим камнем преткновения. Я не знаю церковнославянского - я не могу понять, что там поют и читают в церкви (даже и пробовать не стану!) Я не знаю украинского - я не в состоянии прочесть фразу в три слова или понять, что мне говорят на этом языке в простейшей бытовой ситуации. Я не знаю английского (я плохо учил его в школе - целых восемь лет учил, и совершенно не знаю) - нет-нет, я и пытаться не буду объясниться с иностранцем, даже и не уговаривайте!!!
Вот проблемы с «незнакомыми словами» - они из той же серии.
willie_wonka пишет, что современные школьники не в состоянии читать Радищева «в оригинале», слишком много незнакомых слов. Ну, я на двадцать пять лет старше современных школьников, не думаю, что за эти двадцать пять лет словарь так уж радикально изменился - однако я в восьмом классе Радищева спокойно читал. Даже не без удовольствия. А как? Да так. Что-то в сносках посмотрел, что-то вычислил из контекста, что-то понял по аналогии, что-то просто пропустил мимо глаз. Точно так же я в восемь лет нормально читал Гоголя. А Ольга села было читать «Ночь перед Рождеством» - и тотчас застряла, как баран на решетке: что такое «парубки»? Что такое «хата»? Слишком много незнакомых слов, ужас-ужас!То есть дело не столько в количестве/наличии незнакомой, непонятной, устаревшей, специальной лексики, сколько в подходе читателя. И решать эту проблему, имхо, надо не за счет расширения справочного аппарата до объемов, сопоставимых с объемами самого текста, а за счет... даже не «воспитания» соответствующего отношения. Наверно, достаточно просто не отбивать у ребенка этой детской непринужденности по поводу полузнакомого, малознакомого и вовсе не знакомого слова. Не «не знаешь - брось читать и посмотри в словаре (и так десять раз на страницу, ага), потом выучи все незнакомые слова наизусть и сдай на оценку», а «оно тебе мешает - посмотри в словаре, не мешает - читай дальше, там разберешься». Собственно, именно по этому принципу я набирал сперва французскую, потом английскую лексику - от практически нуля до словарного запаса, весьма и весьма приличного даже для носителя языка. Думаю, что набрать таким образом словарный запас родного языка тем более несложно в любом возрасте. При условии, что ты не комплексуешь из-за того, что тут ТАК МНОГО НЕЗНАКОМЫХ СЛОВ!
Другое дело, что тут мы упираемся в вопрос мотивации. Разница между мной и Ольгой была не столько в том, что я умею вычислять значение слов из контекста и пользоваться сносками, а она нет, сколько в том, что мне таки хотелось прочесть Гоголя и Радищева, а у нее (как и у тех школьников, о которых пишет Вилли Вонка) было много других, куда более интересных занятий, чем догадываться, кто такие "парубки". Когда ей надо, она прекрасно читает специальную литературу, хотя непонятных слов там куда больше, чем у Гоголя.