Результат был немного предсказуем: в опросе с большим отрывом побеждает "Война и мир". Зря я, конечно, поставил ее первой - но, думаю, если бы я хитро заныкал ее где-нибудь между Пушкиным и Некрасовым, результат бы не сильно отличался. Вторым, со значительным отставанием (37 голосов против 59) идет "Что делать?", третье место честно делят "Тихий Дон" и Мельников-Печерский. Последний, подозреваю, так хорошо мимикрировал, что многие даже не подозревают, что эта книга имеется в семейной библиотеке. Вы поищите, вдруг этот жук и у вас затаился! ;-)
Разумеется, опрос был по необходимости неполным (ЖЖ-движок плохо тянет опросы с возможностью выбора нескольких вариантов более чем из 15 пунктов). Я не включил в него ни Гончарова, ни Тургенева, ни Гарин-Михайловского, ни Сологуба, ни других школьных и внешкольных классиков, которые частенько обитают на полках именно потому, что выкинуть как-то неудобно. Классики все же. Но "Война и мир" все равно была фаворитом с самого начала. Уж больно она всех достала в школе. Четыре толстенных коряво написанных тома, которые полагалось не просто знать, а еще и анализировать, да еще и любить вдобавок... (На самом деле, не таких уж толстенных и коряво написанных. Читывали вы и потолще, и покорявее. Мне сейчас влом считать объемы, но так, на глазок, каждый том "Войны и мира" ничуть не толще средней фэнтезевины, зачастую написанной и/или переведенной куда более корявым языком. И ничего, и ничего. Четыре тома? А восемь не хотите? Да как два байта переслать! А поднимите руку, кто читал всю "Игру престолов" и теперь с нетерпением ждет, когда Мартин допишет продолжение, а?)
На самом деле, этот результат опроса для меня особенно забавен по сугубо личным причинам. Дело в том, что летом меня слегка поплющило и мозги начали сыпаться конкретно. Работать-то я еще мог, а вот отдыхать культурно, как я привык, уже не получалось. Даже читать толком не мог. Мозги отказывались осваивать новые миры, знакомиться с новыми персонажами и все вот это. Срочно требовалось какое-нибудь абсолютно ненапряжное чтиво, которое при этом было бы еще не скучно читать (иначе зачем вообще читать?) И я загрузил в читалку «Войну и мир».
До этого я ее лет сто не перечитывал. Точнее, кажется, с универа. Просто несколько лет назад мне потребовалось найти в «Войне и мире» какое-то место, которое нельзя было быстро отыскать поиском, и под это дело я перечитал половину не то второго, не то третьего тома. И обнаружил, что это вполне еще можно читать.
Да, мне интересно. Нет, я не хвастаюсь, что вот, мол, какой я культурный, мне «Война и мир» интереснее фэнтези. Куда там! Говорю же, мозги были совершенно никакие. Просто меня она не напрягает так, как многих из вас. Чтиво и есть чтиво - если позволить себе забыть о том, что оно Классика с большой буквы К. Точно так же я мог бы перечитать «Повести Белкина» или «Мастера и Маргариту», просто выбрал именно «Войну и мир».
И даже язык Толстого, который мне, как и многим, еще в универе казался ужасным и корявым («ЛНТ действительно писать не умел совершенно, как и ФМД - язык у них ужасен» - цитирую), сейчас выглядит совершенно по-другому. В школе, помню, я терялся в догадках - вот он по шесть, не то по восемь раз все это переписывал - ЗАЧЕМ?! Чтобы получилось ВОТ ЭТО ВОТ? Да, именно за этим. На самом деле он безумно точен и пишет именно то, что хочет выразить. Но мне потребовалось двадцать лет всячески интересоваться разным психоложеством и два года слушать лекции Безяевой, чтобы понять, чего, собственно, он добивался.
Давайте я объясню (как сам понял). Толстой не ставил себе задачи получить гладкий, чистый, удобочитаемый литературный текст, который вы бы могли быстро и без напряга прочесть к экзамену. Увы, он вообще не задумывался об интересах будущих поколений школьников, сволочь такая. Он, как и ФМД, наоборот, стремился сделать свой текст как можно менее «литературным». Только Федор Михалыч в первую очередь ставил себе целью передать живую устную речь как она есть - гадкую, негладкую, корявую, непричесанную. И преуспел, насколько я понимаю - у него даже текст «от автора» - не от Автора, а от «рассказчика», такого же жителя уездного городка, как и прочие герои романа, отнюдь не профессионального литератора. А Лев Николаич больше стремился передать живую мысль. Поймать ее, заразу, за хвост прямо в ходе возникновения. Еще до того, как она пропущена через логический и речевой процессоры и подана к столу готовой для внешнего употребления - причесанной, формализованной, выхолощенной и загнанной в привычные шаблоны. Это очень трудно, безумно трудно, неудивительно, что он так мучился (гораздо сильней, чем вы, когда это читали!) Живую речь он тоже ловил, но самые кошмарные, неудобоваримые его пассажи - про то, как кто-то что-то думает у себя в голове, будь то Наташа, Пьер или князь Андрей. И чем сложнее он думает - тем, разумеется, кошмарнее это выглядит. Примерно как точная письменная фиксация той же устной речи. Боже мой, что за безграмотный тип это говорит? Откуда все эти «хм-м», «э-э», почему тут «а» и «вот» через каждое слово? То есть как - академик?! Мы не слышим, как мы говорим на самом деле - точно так же мы не замечаем, как мы на самом деле думаем. Толстой это замечает - и именно это пытается передать. Возможно, у него все персонажи думают немножко как Толстой, но тут уж ничего не поделаешь. Все равно современники это оценили - потому что до него это никому так здорово сделать не удавалось. Да, это и есть тот самый «психологизм», про который, кажется, было написано в школьном учебнике. (После него был еще Джеймс Джойс, которого уж точно читать нельзя - но многим, однако, нравится).
Вообще, если так подумать, любая классика стала классикой только и исключительно потому, что в свое время по ней кто-то страшно перся (извините за выражение). Если вам лично ее сейчас скучно читать (или скучно было читать в школе), это не потому, что она нарочно так написана, а потому, что вы с нею как-то не совпадаете. Во времени ли, в пространстве ли - не совпадаете, да и все. Может, там про путешествия - а вам про путешествия интереснее смотреть National Geografic, чем двадцать страниц читать описание того, что вам за две минуты покажут на экране. Может, там про древних кельтов или про эльфов - а у вас не замирает сердце при одном имени «Фингал» или «Фингон». Ну вот не замирает, хоть ты тресни! Может, эпоха вам неинтересна, или язык непонятен, или проблемы эти, над которыми персонажи бьются все шестьсот пятьдесят страниц подряд, совершенно вам не близки. Бывает. Но по умолчанию классика потому и классика, что когда-то она кому-то была очень интересна. Классика, которую назначили классикой в приказном порядке, потому что она питательна и полезна, как овсянка, обычно не переживает того поколения, которому положено было считать ее за классику, будь то «Девственница» Шаплена или «Малая земля» Брежнева.
Это я к тому, что у любой классики, будь то Мелвилл или Лев Толстой, какой бы неудобочитаемой она ни выглядела, всегда найдется свой благодарный читатель, который станет ее читать не из-под палки, а просто так, для собственного удовольствия. Просто, наверное, у Льва Толстого сейчас таких читателей меньше, чем у Джорджа Мартина. Хотя, думаю, если ввести Мартина в обязательную школьную программу, у «Войны и мира» появится достойный конкурент...
P.S. Все это, однако, не отменяет того печального факта, что сейчас любая книга (кроме разве что детских) имеет все шансы порасти пылью и превратиться в неподвижное украшение на полках. Не потому, что никто не захочет ее перечитывать, а потому, что многим просто удобнее читать с экрана. Если мне понадобится «Евгений Онегин» или «Три мушкетера», разумеется, я не полезу рыться на полках. Я открою у себя на компе библиотечное приложение и вытащу нужный файл из архива. Единственный случай, когда мне может потребоваться именно бумажное издание - это в ситуации, когда возникают сомнения в точности электронного текста. Вот как я несколько лет назад выяснял, что же все-таки сыграли герои виста в «Евгении Онегине»: «восемь робберов» или «восемь робертов»? Но это очень специфическая потребность, и вряд ли она возникнет у среднего читателя или школьника, проходящего «Евгения Онегина» в классе.
Кроме того, эта проблема, в перспективе, запросто решается созданием факсимиле. Просто djvu-файлы академических изданий, отсканенных полностью, от обложки до вложенной бумажки с примечанием «На стр. 124, восьмая строка снизу, вм. «свиную» читай «львиную».
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →