Совершили ежегодный подвиг: свозили собаку постричься. Традиционное "было - стало".
Удачно отловили небольшой перерыв в жаре (особенно удачно, потому что записывались-то на стрижку почти за месяц). Стричь собаку в +23 намного приятнее, чем в +31, и раздражение на шкуре потом намного меньше. Но Рэй, холера, с каждым годом все активнее защищается и дорого продает свой ценный мех. В этом году мы оба с прокушенными руками, не пострадала одна только заводчица, которая его, собственно, стрижет. В результате собачка так и осталась частично недостриженной: нам сказали, что "а бороду и челку вы уж как-нибудь сами". Зато уже после того, как эта холера была спущена на пол, мы решили, что на этом придется остановиться, и я пошел переодеваться в чистое, заводчица коварно сверкнула глазами и предложила все-таки достричь то, что нужно стричь машинкой (которой у нас нет). И собачку водрузили обратно на стол и достригли. Причем, заметьте, он в последние годы на руки себя брать не дает, рычит и огрызается. Но на тримминговочный стол ему самому не запрыгнуть: слишком высоко и скользко. Рэй это прекрасно понимает, поэтому взять его на руки, чтобы подсадить обратно на стол - можно! (Уже после того, как он отважно отмахивался зубами и нас перекусал). Потому что не давать стричь челку - это одно дело, а достричь шею машинкой - чего нет-то? Пожалуйста!
Свежестриженный шнауцер строен, нежен, серебрист и несчастен, как герой восточной поэмы. Рука сама тянется его погладить - и он, что самое удивительное, дается гладиться, даже практически незнакомым людям! (Это собачка, которая в обычное время неосторожно протянутую руку норовит оттяпать). Сейчас можно, потому что спина чешется, бока чешутся - ну так и быть, гладьте.
